Переменная облачность с прояснениями – лучшее, что могла предложить настоящая природа в этот день. Почти растаявший снег оголил все: грязные маковки вереска, опавшие прошлой осенью, небольшие ветки, что сломали и принесли с границы территории ветры, атакованные, видимо, огромными сугробами, навалившимися на лесок племени Ветра этой зимой, нечётко вырисовывающиеся среди подобных, создавая ощущения грязи и неаккуратности на этой коричневато-слякотной поверхности. Они неприятно хлюпали под лапами кошки, едва наступавшей на эту, по её мнению, мерзость. Уверенная чистюля, Ласка не переносила такие вещи как грязь и высокая влажность под ногами, однако мягкость, чередующаяся с колкостью «наконечников» маковок-головок, что не до конца сгнили и податливость этого настила пустоши, если не радовала кошку, то зажигала в непокорном сердце и расчётливом мозгу какую-то странную голубую искру. Солнце, вышедшее из-за облаков несколько минут назад, освещало небольшими кусочками полянку, на которой стояла кошка – яркий и свежий воздух обкатывал ласку, что стаяло на это продуваемом всеми ветрами месте.
   Она всегда был хорошим стратегом, и знала, что открыто стоять посредине поляны на охоте, по меньшей мере, не разумно, однако мастерство этой охотницы позволяло ей допускать подобные «промахи». Тихий же шорох в поле давал не одну подсказку, но почему-то охотница не двигался. Чего она ждала? Стандартная охотничья стойка решала здесь всё: чуть согнутые лапы, готовые в любой момент к прыжку; уши, стоящие торчком и ловящие звуки на расстоянии ближайших пяти метров; чуть подрагивающие усы служили точным показателем того, что где-то рядом находится добыча…
Кролик, по обыкновению, попался. Промчавшись сквозь приятно касающийся боков вереск, кошка услышала странный шум – громко каркая и хлопая крыльями, где-то недалеко взлетел ворон (странная птица для угодий племени Ветра!). Сразу за ним пришёл другой запах – кошки из родного племени. Замирание? Кошка невольно покосилась в сторону переполоха, едва не упустив кролика. Один укус в сонную артерию (хотя, вероятнее всего, Ласка не знала такого названия, она просто поддавалась инстинктам) – и вот она уже продирается сквозь вереск. Она всё также орёт, словно полоумная крольчиха! Ну, какой смысл с такой охотиться? Бывшая наставница улыбнулась себе в усы. Судя по запаху, охотница продвигалась по направлению к ней племени.
   Ласка раздвинула своими поджарыми лапами более мелкие вересковые кустики, чем те, среди которых охотилась она и подошла к Замирание.
   – Мышь? Ты так орала из-за мыши? – бывшая наставница смеялась в усы. Она знала, что кошечка вовсе не хотела так орать, но не самые лучшие успехи в охоте заставляли иногда проявлять хоть какие-то чувства. – Если будешь орать, как ополоумевшая крольчиха, то распугаешь и без того скудную дичь, - голос Ласки звучал строго, но в глазах зажёгся весёлый огонёк. По крайней мере, именно такие чувства видела Замирание. Ласка же лихорадочно соображала, как не наорать на рассеянную бывшую ученицу – портить отношения в племени ей было ни к чему, особенно сейчас.